Записки профессионального "чайника"

О "чайниках"

Быть "чайником" - это образ жизни. Мы, вечные "чайники", всегда замахиваемся на то, что нам не под силу. Если бы мы стали задаваться вопросом "зачем?", нам бы, наверное, стало не так комфортно на нашем нелегком пути. Посудите сами - всегда тащиться последним в велоколонне, потому что ты - "велочайник", никогда не сыграть кларнетовый концерт Моцарта, потому что ты слишком любишь Вольфганга, не хвастаться кульбитами на параплане, не фотографироваться на безумных речных порогах, не встречаться на горных перевалах со снежными барсами, но при этом получать пьянящее удовольствие от катания, бубнить на кларнете, созерцать Кара-Даг с высоты управляемого не тобой мотопараплана, влюбляться в горы и бурные реки. Зачем? Потому что мы давно поняли, что конечной точки не существует. А главное измерение - это охват. И счастье - это непройденный путь.

На этот раз выпускать чайниковский пар мне предстояло на горных склонах Домбая. Вся подготовительная часть происходила почти как во сне: кто-то дал лыжи, кто-то - лыжные ботинки, кто-то посоветовал купить маску от солнца, кто-то бросил ссылками на технику катания, а компаньоны заказали билеты и оплатили жилье в частной гостинице прямо на склоне.

Мои представления о горных лыжах чуть-чуть приблизились к реальности, когда мы въехали в Тебердинский заповедник. Заснеженные вершины нагло ухмылялись: значит, будешь кататься? Буду!

Зная свои чайниковские способности, я еще в Москве пыталась узнать у бывалых горнолыжников, есть ли что делать на горнолыжных курортах, кроме как кататься на лыжах. На меня смотрели с сочувствием: ехать в горы, чтобы не кататься???
Сразу по приезде я поняла, что горнолыжники просто находятся под действием сладостного наркотика - спуска с вершины. Мне как человеку пока еще не одурманенному сразу стало понятно, что на самом деле горы есть горы, они завораживающе прекрасны, и там можно делать все, что угодно, - покорять вершины, гулять, рисовать, писать стихи и сочинять зимние сказки, впитывать местный колорит, кататься на подъемниках, общаться, на худой конец, скатываться с горок на санках или ледянках. Потом я стану свидетелем того, что еще там можно кататься по заснеженным горкам на "Мерседесе", да мало ли что еще. И мне стало спокойно - не получится на лыжах, я все равно получу свое чайниковское удовольствие.

В день приезда все было именно так: мы пошли с детьми на Русскую Поляну. Морозная дорога тянулась вверх по ущелью вдоль сиротливо зависшей одноместной "креселки". Дети капризничали по очереди, а мы пытались обращать их внимание на необычные крепкие ели с широкими иголками, причудливые сосульки и ямки, в которые можно проваливаться.

Мы на Домбае, на высоте 2200, а завтра - Новый год.

Новый год

31 декабря я влезла в горнолыжные ботинки, взяла тяжеленные лыжи, и мы поднялись на учебную гору. Ребенок наотрез отказался от зимних удовольствий - санок и ледянок - и часами мог стоять у наряженных на улице (живых, конечно же) елок. Тем временем, я была полна решимости взять инструктора. Мне приглянулась тетенька почтенного возраста, которая смотрела на меня с недоверием:

- Если ты согласна топать пешком, то, пожалуйста, - сказала она.

Я не очень поняла, что такое "топать пешком", но на всякий случай решила, что почему бы и не потопать. Это, в конце концов, проще, чем на лыжах.

Тетенька смерила меня строгим взглядом и сказала:

- Маску поправь! В каком прокате брала лыжи?

Эту фразу я буду слышать примерно раз пять за день.

Откуда ж мне было знать, что не все горные лыжи одинаково хороши для начинающих?! И то, что мне дала школьная подруга, которая каталась на них еще в школе, - это уже раритет, который помнят только старожилы, и они требуют особо продвинутой техники катания. Но разве мне не для этого инструктор? Оказалось, что не для этого.

Для начала она объяснила, как именно следует надевать лыжи на склоне и, как ни странно, это знание мне потом не раз пригодилось. Следующим этапом стало освоение стойки лыжника. Ну а потом, собственно, началось "топание пешком". Дело в том, что горные лыжи - это "ленивый" спорт, т.е. поговорка "любишь кататься, люби и саночки возить" здесь не верна, поэтому обычно наверх горнолыжники поднимаются на подъемнике или бугеле. А мы, как и было обещано, топали пешком. Вверх, лесенкой. В принципе, по времени с учетом безумной очереди на бугель мы, наверное, не проиграли.

Беда инструкторов в том, что они в лучшем случае могут показать, как надо двигаться, но они совершенно не могут объяснить, как этого добиться. Собственно, в этом беда подавляющего числа преподавателей. По окончании часа единственным моим прогрессом было то, что я поняла, как можно ходить в горнолыжных ботинках. По-хорошему после такого инструктажа надо было покататься еще часа два самостоятельно, но меня ждало орущее дитя, из жалости покормленное доброй кавказской женщиной пачкой M&M's.

Очередь на подъемник вниз мерзко напоминала советские магазины.

Новый год мы встречали под разговоры о том, как можно и нужно кататься на горных лыжах. Часов в 11 вечера в дверь постучали: "Мы собираем подписи за Первый канал. Вы за?"

Мы, конечно, уже достаточно выпили, чтобы быть "за". Оказалось, что во всей гостинице можно смотреть только один канал, причем переключается он внизу, там, где обитает начальство. Потом, где бы мы ни находились, у нас было впечатление, что весь Домбай дружно проголосовал за Первый канал, причем сразу на весь год. В общем-то удивляться здесь особо нечему, хорошо что не на четыре.

Собственно, ощущения Нового года с его суетой, фейерверками, освещением на нашей горе не наблюдалось. Разве что ночная дискотека под карачайские напевы напоминала о том, что день, то есть ночь, вроде как необычная. Настоящие горнолыжники, хлебнув кампари, отправлялись спать, чтобы завтра с первым подъемником подняться в горы.

Первые шаги

Отличным подарком на Новый год стало яркое солнце (которое греет!) и ясное горное небо. Мы, правда, решили посвятить день ребенку, а потому опять спустились на креселке вниз, браво скатились на ледянке еще на очередь вниз и очутились в самом Домбае, в цивилизации.

После обеда (а обеды там очень вкусные, хотя и не слишком диетические) я вновь отправилась на гору, полная решимости покорять учебный склон, на этот раз самостоятельно. Выглядело это так.

15 минут развязывала лыжи, зачем-то изобретательно завязанные на случай застревания на "креселке" (не такое уж невозможное явление, шестикресельная дорогая при нас зависала аж на полтора часа), 15 минут безуспешно пыталась надеть лыжи - они почему-то не хотели застегиваться, 15 минут экспериментировала до тех пор, пока они все-таки не застегнулись, оказалось, что их надо было надевать под углом, а не прямо, 50 минут каталась вверх-вниз, пытаясь следовать (безуспешно) советам инструктора, 1 раз подрезала бордера неожиданным и неудачным решением повернуть, 1 раз бордер чуть не влетел в меня, долго извиняясь, 30 минут стояла в очереди на спуск.

А время уже было к шести, солнце давно зашло за горы, начал поддувать ветер. Никакие горнолыжные перчатки, термобелье, флис и прочая мембрана не могут помочь, если ты стоишь на ветру камнем, вцепившись в лыжи. И самое обидное, что еще бы чуть-чуть умения, и можно было бы спуститься вниз своим ходом, но пока думать об этом еще страшнее, чем о своих замерзших руках.

Можно, конечно, спуститься пешком, но в лыжных ботинках это будет сильно напоминать китайский балет. Поэтому местные придумали еще одну альтернативу - спускаться на снегокате за 200 рублей. Снегокат не очень совместим с лыжниками и бордерами, которые умудряются в него врезаться (и наоборот), а тем более - с окружающей средой. Но вот ехать на нем в первый раз - одни острые ощущения. Держаться не за что, кроме как за водителя. Водитель при этом ерзает то резко вправо, то резко влево, чтобы вписаться в поворот (не помню, чтобы я когда-нибудь так крепко держалась за мужчину). Но все компенсирует ракурс, в котором предстают заснеженные горы, потихоньку приоткрывая свою тайну...

Тетечки, вдоль которых вытянулась очередь, активно предлагают шерстяные носки. Еще немного, и я бы их купила, чтобы надеть на руки, но, к счастью, моя очередь подошла быстрее.

В этот день я решила, что горные лыжи не для меня: прогресса у меня никакого, ничего не получается, я даже не могу назвать себя "чайником". Поэтому на следующий день с радостью отдала время катания мужу.

Муж взял в прокате нормальные лыжи, нашел где-то нормального инструктора, который не боялся бугеля и не требовал забираться на гору "лесенкой", и после 5 часов практически непрерывного катания почувствовал, что на следующий день может спуститься с пятой очереди. Да, настолько сильно муж вырастал в моих глазах, пожалуй, только когда научился менять ребенку памперс!

Между лыжниками и бордерами существует непримиримая классовая борьба. Любимое дело и тех и других - прийти домой после хорошего катания и рассказать, каких глупых бордеров (лыжников) они видели. Надо сказать, что среди обеих групп наблюдаются неутомимые "чайники", которые очень красочно врезаются в столы с глинтвейном, картинно выплескивающимся в голубое горное небо, сносят скамейки, скатывающиеся прямо к подъемнику несколько лучше, чем зачинщики сего волнения, подрезают коллег по катанию, не гнушаясь даже инструкторами. Впрочем, все вместе они представляют собой почти карнавальную массу, где каждому находится не только место, но и лыжи, и даже палки с ботинками!

Единственный раз, когда бордеры вызвали искреннее уважение у лыжников, когда они увидели местных, использующих борд как транспортно средство - спускали вниз канистры с водой и баулы с вещами.

Я все же решила продолжать учиться. Как и мои студенты, ищущие ответа на вопрос "Кто виноват?" я с радостью уцепилась за мысль, озвученную не одним домбайским лыжником, - надо сменить лыжи. Да, да, фраза из басни Крылова постоянно крутилась у меня в голове, пока я с удвоенным рвением мучила того же инструктора на склоне. Больше всего ее поразил мой вопрос после того, как мы взобрались к подножию учебной горы: "Куда ехать?" Она даже не смогла на это ничего ответить, хотя должна была ответить очень четко: "Поперек горы". К концу занятия я более или менее стала понимать, что от меня требуется, а к концу дня пыталась скатываться змейкой с подножия горы. Самое сложное - контролировать лыжную стойку, спину и центр тяжести. По степени концентрации это напоминало вождение машины. Посмотрев на других "чайников" (мне по секрету поведали, что к ним относится и ВВП, который, правда, все больше предпочитает Красную Поляну. И слава богу, цены там уже взлетели в 3 раза), я поняла, что не отличаюсь никакой выдающейся тупостью - всем свойственно выписывать пируэты на одной ноге, входя в поворот, откидываться назад в самый неподходящий момент и смачно шлепаться на "пятую точку".

Муж вернулся со склона живым, с поцарапанным носом, и безумно довольным.

Единственным человеком, не разделяющим наше лыжное безумство, был ребенок, в лексиконе которого прочно обосновались два слова "кафе" и "креселка". После того, как мы один раз скатываемся с длиннющей серпантинистой горки на ледянке, она говорит: "Покатались - теперь в кафе". Если я вдруг забыла термос с чаем, нам приходится подниматься в кафе, где я убеждаюсь, что это был не более, чем предлог завершить катание. После второго спуска она говорит: "Покатались - теперь домой, на креселку!"

Обычно после этого я съезжаю в третий раз и на этом сдаюсь. Впрочем, такая программа неизменно занимала как раз 2 часа на морозном воздухе.

Кстати, о морозе. Хотя температуры здесь недетские (днем -14...- 17), этого практически не ощущается, пока не задул ветер. Конечно, самым главным остается движение. 15 минут на креселке стоят часа прогулки.

В первый раз узнала, что такое сани с красным крестом (пока - на чужом опыте): один лыжник сломал на склоне ногу.

Я становлюсь чайником!

Настал и для меня мой первый катательный день. Я наша себе на Домбае трассу! Это самая пологая трасса Добмая, но ее статус подкрепляется тем, что вдоль нее пустили подъемник. Это спуск с Русской поляны. Очень довольная собой съехала 4 раза и в очередной раз приблизительно начала понимать, что такое горные лыжи. Трасса еще сама по себе очень приятная - собственно это и есть та дорога, по которой мы ходили с ребенком в первый день. Мне понадобилось четыре дня, чтобы понять, что по ней можно кататься!

На следующий день спустилась с этого склона еще шесть раз, стараясь выработать хоть какой-то автоматизм. Обдумывая это сейчас, понимаю, что это было совершенно зря. Надо было сразу подниматься на более крутые спуски. Хотя для моего чайниковского спокойствия, наверное, это было важно.

Самое веселое - набирать скорость на середине узкой трассы. Я в таких случаях охотно падаю. Впрочем, падаю я охотно всегда.

Самое страшное - в кого-то врезаться. Как оказалось, этот страх вполне реальный. Бывают даже фронтальные столкновения. Виноват тот, кто сзади. Это немножко подбадривает, не надо в ужасе озираться назад, не несется ли какой бордер, который врежется в тебя с красивым "пардон". Впрочем, опыт подсказывает, что если есть секунда, это не помешает. Но секунды, как правило, не бывает.

С подъемника падать больнее!

Рано с утра, взяв в провожатые особо продвинутого лыжника, поднимаюсь на шестикреселке на самый верх. Отсюда в хорошую погоду виден Эльбрус. Несмотря на недостаток кислорода, как же здесь свободно дышится! Народу пока очень мало - все это снежное безумие безраздельно твое. Снег прямо крошится, первый признак того, что таять он не собирается, еще бы, на высоте 3100!

Первый спуск показался бесконечным и непосильным, падала беспрерывно. Все учебное катание стало бесполезным и ненужным. Отличие было не только в крутизне горы, но и в том, что катиться надо было не вниз, а перпендикулярно горе, т.е. уклон уходил круто вправо, поэтому не было ничего страшнее, чем поворачивать направо, и я этого всячески избегала (догадайтесь, за счет чего). Один раз даже отстегнулась лыжа - значит, все работает!

На второй раз получалось уже лучше, но все равно плугом (это по-чайниковски), да и то не всегда. На четвертый раз я все-таки поняла, что отклоняться назад не стоит, и почувствовала себя уверенно, а значит, решила входить в поворот на параллельных лыжах. Тут-то и началась совершенно выматывающая череда падений, которые меня слегка отрезвили. После шестого раза надо было спускаться вниз к учебной горе по буграм, желобам и прочим ужасам. Стоит ли говорить, что саму учебную гору я даже не заметила!

Только на подъемнике я почувствовала, как я устала. Слезая с подъемника, я это прочувствовала - упала прямо под креселку на колени. Это было больнее и страшнее, чем в снег.

Дальнейшее - это, видимо, последствия моей усталости. Весь триумф от спуска был смазан прокатчиками, которые куда-то заныкали мои палки, и не хотели отдавать мой паспорт. На дворе был Сочельник. Я постаралась отнестись к этому философски. И не зря. На следующий день эта проблема волшебно решилась ("Рафат, пошли его куда подальше и возьми ее паспорт", - сказал хозяин гостиницы). К сожалению, история имела продолжение, и мужская часть нашей компании чуть не подралась с тем же хозяином гостиницы, но, к счастью, все обошлось. Единственным последствием стало абсолютное нежелание кататься в день отъезда, хотя очень хотелось повторить подвиги предыдущего дня.

Как любит говорить мой велоинструктор, из поездки надо непременно уезжать с чувством того, что ты что-то не посмотрел, что-то не сделал, чтобы было непреодолимое желание вернуться. Это так. Приехать в горы и не кататься на лыжах?! Никогда!